[Клевер]

Жюльетта. Та, которая читала рукописи, спрятанные в ящиках стола. Та, которая в 2003 году читала со сцены тексты Амели под музыку (Сати, Равель, Пуленк), связав воедино музыку и литературу. Та, которая тоже пишет, но не пытается публиковаться.
Интервью:
-Это смущает: ваш голос похож одновременно на голос вашей сестры и вашей матери.
-Это, должно быть, товарный знак. Мы жили вместе долгое время, это сыграло роль.

-Как вам пришла идея читать тексты вашей сестры со сцены?
-Это была вовсе не моя идея, а пианистки Жаклин Лекарт. Она была покорена текстами Амели, и случайно сказала об этом баритону Жану-Луи Дюмулену, который тоже большой поклонник книг моей сестры. Меня было легко убедить, тем более что Амели ставит музыку на первое место из всех искусств. Для нее честь - приблизиться к музыке тем или иным способом. В этом представлении музыка чередуется с декламацией частей текста. Что удивительно, это то, что мы нашли большое сходство между многими текстами и музыкой. В один из моментов, когда я читала "Метафизику труб", я говорила о ливне, и в мелодии, которая звучала перед этим, я заметила, что можно услышать звуки дождя. Случайность хорошо подошла. Хотя это была не случайность, но решение было не мое.
-Что определило ваш выбор?
-Я выбрала несколько воспоминаний, как, например, отрывок про снег в "Любовном саботаже", потому что, как и все, я была поражена красотой и поэзией этого текста. Я также искала поэтичные тексты, которые хорошо сочетаются с музыкой. Чтение этих текстов вслух наполняло меня радостью, я открыла их по-другому. Я почувствовала себя еще ближе к сестре.
-Вы актриса?
-Только для удовольствия. Я 8 лет училась драматическому искусству, но как любитель. Это было в Уккельской Академии, в одной из коммун Брюсселя.
-Вы так же, как и ваша сестра, изучали литературу?
-Да, так же, как она, я получила лицензиат (ученая степень - пр. пер.) по романской филологии, потому что в школе я предпочитала уроки французского. У меня не было особой тяги стать профессором, и я не долго им пробыла, потому что у меня нет вируса преподавания.
-Вы сами тоже пишете?
-Немного. Ничего особенного. Я фундаментально ленива и у меня нет безудержного воображения моей сестры. У меня только средний талант. Я писала пьесы, когда была подростком, и недавно написала два маленьких романа, один из которых рассказывает о нашей жизни в Китае. Этот текст остался конфиденциальным, для семьи. Я не пыталась его издать. Тем более, что я написала его значительно позже "Любовного саботажа" и случайно, когда я перечитала роман сестры в поисках текста для декламации, я на самом деле вздрогнула, "Саботаж" был слово в слово тем, что я написала годами позже в моем романе. Само собой, так как в книге Амели множество реальных вещей, автобиографических, того, что мы рассказывали друг другу годами, мы используем одинаковые слова в рассказе о происшествии из нашего детства. Моя книга была просто-напросто плагиатом с "Саботажа".
-Вам, так же, как вашему отцу и вашей сестре, удаются диалоги...
-Я всегда обожала заниматься театром. В Японии, когда мы ходили в американскую школу, мы разыгрывали наши первые театральные пьесы. Это не было что-то великое, но это заражает тебя вирусом очень рано. Тем более, что потом мы посещали французский лицей и что можно сказать хорошего о французском преподавании - это то, что курс французского языка занимает там важное место. Более важное, чем в Бельгии, где на первое место ставят математику и науки. Это прививает вкус к языку, уважение к орфографии и грамматике.
-У вас нет впечатления, что Азия наложила на вас отпечаток, как и на вашу сестру, до такой степени, чтобы писать о тех годах?
-Да, наше пребывание там оставило след. Но однако, причина, по которой я пишу - это потому что мой муж, которому я вечно говори: Япония то, Китай это, попросил меня писать об этом. Я могла писать и о других местах, где мы жили,..... но в Китае было самое веселое и романтичное. Я прожила то же детство, что и Амели, но я не получила такого же вдохновения. Разница между ей и мной - талант. В конце концов не важно, где она жила в детстве, потому что она могла провести его на дне Парижа - и написала бы вещи не менее гениальные.
-Из Китая и японии, детство в какой стране вы предпочитаете?
-Я не могу вам сказать, потому что Япония невероятно красива, но я должна признать, что В Китае мы развлекались больше всего. У нас была свобода детей, которой мы не знали в Японии. И, так как в Китае мы были взрослее, у нас не было молодых нянь, ни надзора родителей, никакого долга. Коммунизм, закрытость страны, мы, дети, не чувствовали совсем, от этого страдали только наши родители. А мы - у нас была самая огромная свобода, которую только можно иметь.
-Это слияние, в котором с вами выросла Амели - вы тоже жили в нем?
-Да. Особенно когда мы были маленькими. Мы были на самом деле очень близкими, но я всегда оставалась ее старшей сестрой. У взрослых разницы в годах не существует. Когда одна из нас начинает фразу, другая почти всегда заканчивает ее. Мы немножко как Лорел и Харди ( американские киноактёры, комики, одна из наиболее популярных комедийных пар в истории кино прим.пер.).
-Подростковый возраст был для вас такой же голгофой?
Может быть, меньше, чем для Амели, потому что, хоть отрочество и трудный период для всех, я явно меньше страдала, чем моя сестра. Я лучше пережила его, хоть для меня это тоже был период траура по детству, где счастье было абсолютным и где мы не задавались экзистенциальными вопросами. "Антихриста" мне напоминает об этой эпохе нашей жизни. Мне казалось, что я перевернула страницу, но не до конца.
-Когда Амели скрывала от всех, что она пишет, вы это читали?
-Да. Я всегда читала всё, что она пишет. Может быть, и есть вещи, которые она мне не показывала, но уже когда ей было 17 лет, я читала все, что она не показывала другим. Сейчас, когда мы живем раздельно, я знаю, что она пишет еще множество вещей, которые не публикует, но я их не видела.
-Вы увидели ее талант?
-Сразу же. Я ей сказала, что думала, что это было гениально. Но она, как многие очень одаренные люди, не была довольна. Она была очень требовательна к своим тектсам.
-Амели говорит, что писательство имеет для нее терапевтическую ценность. Какие изменения вы заметили в ней с тех пор, как она пишет?
-Она пишет очень давно, так что трудно сказать. Это не изменило ее, нет, это скорее обогатило и открыло ее жизнь.
Как вы живете в этом поклонении, которое она к вас испытывает?
-Если она говорит, что я очень красива, то это не вызывает у меня неприязни. Здесь есть частица лести младшей сестры к старшей. Я ее вижу очень хорошо, учитывая, что мы долго жили вместе, и я считаю это скорее как содружество между нами.
-В "Катилинариях" пара Эмиль и Жюльетта - это вы и ваша сестра?
-Эмиль, Амели, это очень близко. Жюльетта и Жюльетта, тут и пояснять нечего. Так что возможно, да, что это мы. Но это всегда так. Все персонажи Амели похожи на нее. А меня, думаю, можно найти только в "Катилинариях".
-В этом романе Эмиль говорит "Жюльетта была моей матерью и дочерью". Я спрашиваю себя, не так ли вы живете в ваших отношениях?
-Да. Можно сказать и так.
-Ваши воспоминания простираются так же далеко, как и ее?
-Да. Они простираются действительно очень далеко. Я не думаю, что моя память лучше, чем у других людей, но так как я всегда жила в разных домах и разных географических местах, я могу довольно точно знать даты и ситуации из воспоминаний. Но у меня меньше воспоминаний, чем у Амели, потому что вот у нее - Да, у нее очень острая память.
-Вы разделяете ее литературные вкусы?
-Мы читаем всю жизнь. Книги - это один из наших способов сближения. Когда мы были маленькими мы запоем читали комиксы. Сейчас, когда мы выросли, если мы еще читаем, то это книги, которые нам особенно нравятся. Амели более начитана, чем я. Я читаю не очень быстро, но чтение - это необходимое удовольствие для моего существования. Моя сестра обладает таким знанием литературы, которое меня поражает каждый день. Она - один из моих основных советников в том, что касается литературы. Когда она находит прекрасную книгу и мне ее советует, я, как правила, соглашаюсь с ней. Я помню, как прочитала, благодаря ей, "Девушку с жемчужной сережкой" Трейси Шевалье. У нас одинаковая страсть к Золя и Бальзаку. Мы их читаем, перечитываем, не перестаем их цитировать.
-Можно сказать, что вы и ваша сестра принадлежите к литературной семье?
-Слово, наверное, слишком сильное, но я знаю, что мы все любим читать. И мой брат, и моя мать. К тому же, она не говорит об этом, но она очень хорошо пишет. Ее письма великолепны. Она всегда пишет длинные письма со множеством деталей о нашей жизни. Мы их фотокопируем, мы их передаем друг другу.

Comments

[Чарли]

спасибо

[Клевер]

Чарли, на здоровье) спасибо, что каментите